Сердце стучит так сильно, что кажется, я не доживу до утра... Да, я не переживу даже эту ночь, не то что до тебя дойти. Ты единственный из встреченных мною мужчин. Я не знала, кто это были раньше. И все вокруг - кто они? Чьи-то мелкие/покрупнее представители. Я, кажется, забываю, как без тебя дышать. Конечно, это больно, но это сердце - бедное, влюбленное, дрожащее - оно тоже твое. Тело моё было найдено в пять утра, 25-ого числа, на речном вокзале. Руки мои были покрыты ранами от уколов, а смерть моя наступила от остановки сердца, как я и предсказывала. При мне нашли папку с протоколом, на одной странице было нарисовано лицо, а на другой - вопрос о смысле моей жизни. А вся остальная страница была исписана ответом, и это было только одно слово - любовь. Всё.
"Похороны, как это ни ужасно, похожи на некую игру. Надо помнить правила, говорить банальности и, не дай Бог, не сорваться до конца церемонии. Надо быть учтивой, не слишком часто улыбаться; делать печальный вид, но желательно не перестараться, чтобы родственникам не стало еще хуже. Надо всем своим видом демонстрировать оптимизм, однако не настолько, чтобы тебя обвинили в недостатке сочувствия или неумении совладать с реальностью. Если же вести себя по-настоящему искренне, то на тебя будут указывать пальцем и не оберешься пересудов, не говоря уж о слезах, всхлипываниях и криках."
After silence that which comes nearest to expressing the inexpressible is music.
Дон Хуан считал, именно на удовлетворение чувства собственной важности уходит подавляющая часть нашей энергии. С особой очевидностью это проявляется в нашей постоянной обеспокоенности тем, как нас воспримут, как нам себя подать, какое впечатление мы производим. Нас всегда чрезвычайно сильно волнует, понравимся ли мы окружающим, признают ли нас и будут ли нами восхищаться. Если бы нам удалось хотя бы частично избавиться от чувства собственной важности, с нами произошли бы два необычайных события. Первое — высвободилась бы энергия, которой питается наша иллюзия собственного величия. Второе — появилась бы свободная энергия, достаточная для проникновения в сферу второго внимания, что позволило бы нам хотя бы мельком взглянуть на истинное величие вселенной...
Моему любимому адресату. Спрятанному меж Питерскими дождями, И Нью-Йоркским танго.
Вечному и любимому. О котором зимой я молилась в ванной. Он не прочтет моё письмо, да и уже не надо.
А я в Саратове как всегда. Между «выпейте» и «налейте». Красивая выходит история. Вы на неё потом ценник наклеите? Могла бы быть пара дочек, но чтоб на Тебя похожих.
Но в будущем нет дочек, тем более похожих. И мне остается Твой генотип отыскать в прохожих. Мой адресат холодный, далекий и неприступный.
Я не хочу больше быть для других доступной. И можно все телефоны вырубить разом. Но только разве от этого будет лучше и ближе? Любимый мой, задыхаюсь. А Ты где-то пьешь под Парижем.
«Я упряма, честолюбива и точно знаю, чего хочу. Если это превращает меня в стерву — ну и пусть».
Вы все так часто спрашиваете есть ли у меня кто-то. Так удивляетесь узнав отрицательный ответ. Так изумляетесь узнав сколько у меня кого-то нет. Внимательно осматриваете меня с ног до головы и сказав очередную банальную "как у тебя, такой красивой, да и нет никого". А я теперь стала лишь улыбаться на это всё. Интересно наверное почему? на это могу ответить лишь словом - зачем? Зачем мне нужны очередные переживания, очередные страдания? Зачем снова сначала пребывать в эйфории, а потом видеть кошмары наяву? Зачем вновь тратить деньги на телефонные звонки, узнавая где он, с кем, и когда будет? Зачем иногда переставать быть самой собой, зачем врать, когда ты хотела спать, и не пошла гулять, а ему ты твердишь, что в приступе ангины? Зачем вновь жечь нервы человеку, которое на какие то моменты жизни, становится тебе ближе всех? Зачем повышать на него голос, унижать его во время ссор? Зачем нужно опять быть гордой, изуряя душу,хотя она кричит от сладкой нежности к нему? А такого, чтобы сначала поразил своей неординарностью, потом заинтриговал, был нежным, мразным, не банальным, чтобы когда был рядом, ты чувствовала себя словно в другом мире, да и просто чтобы рожей вышел, в конце концов, я встречала лишь дважды. И оба раза закончились слезами. А дешевые, лживые отношения мне не нужны. Хватит, я наигралась. Больше не привлекают эти развлечения. Я просто устала от этого не понятного ощущения скованной свободы. Это как водку, если пить то до дна. А не глоточками, чувствуя её горечь, и каждую мурашку у себя на теле. Не удивляйтесь, если я когда нибудь так вам отвечу. Хоть и холодным осенним вечером и бывает грустно, но порой и правда одной быть легче.. (с) Лана Французова
Страхи Ланцера частично объяснялись давним воспоминанием: в детстве отец наказал его, застав за мастурбированием. Сам Фрейд во время самоанализа обнаружил у себя похожую психологическую травму. В тот день, когда семилетний мальчик случайно описался в спальне своих родителей, Якоб Фрейд вынес приговор, до сих пор звучавший в ушах Фрейда: - Никогда из этого ребенка не выйдет толку!
(с) Люк Босси. Психоаналитический роман "Манхеттен по Фрейду".
Наверное, каждый пережил в детстве какую-либо подобную постыдную травму. И это впечатление мы проносим через всю жизнь(((
Со мной не все в порядке, и с вами не все в порядке, стало быть, все в порядке (с)
То, во что ты веришь, становится твоим миром.
*** Смерть – всего лишь продолжение жизни на другом уровне.
*** Разве может быть порицание более суровое, чем самоосуждение, когда притворство более невозможно?
*** Я посмотрел на нее с притворной суровостью. – Ты всегда приводишь меня туда, куда идти не следует, – сказал я. Она кивнула с довольным видом. – В этом моя обязанность – делать твою жизнь увлекательной.
*** Рассудок способен на все, что угодно, – всегда помни об этом.
*** В доме Творца нашего много покоев.
*** – Ты найдешь здесь и таких, которые считают бессмертие души чепухой, – продолжал он. – Они колотят по нематериальным столам нематериальными кулаками и фыркают даже при упоминании о жизни вне материи. В этом величайшая ирония заблуждений. Помни об этом, – закончил он. – Любое явление в жизни имеет свой аналог в загробной жизни. Это относится как к самым прекрасным, так и к самым отвратительным вещам.
Они все мертвы, просто еще не знают об этом. Дождь не может быть вечным. Алчность для дилетантов. Дома горят, люди умирают, но настоящая любовь живет вечно.
"Сны - эти маленькие кусочки смерти, как я их ненавижу." (с) Э.А. По
Для счастья нужно немного, ровно две вещи: 1. Чтобы мужчина немного боялся за свою женщину. 2. Чтобы женщина немного боялась своего мужчину. (с) Мои дурные мысли.