Светские люди вообще одиночки, затерявшиеся в море смутно знакомых лиц. Они приободряются, пожимая руки. Каждый новый поцелуй – трофей. Они тешат себя иллюзией собственной значимости, здороваясь со знаменитостями, хотя сами в жизни ни черта не сделали. Бывать они стараются только там, где шумно, – можно не разговаривать.
Праздники на то и даны человеку, чтобы скрывать, что у него на уме.
- Я женился на Анне, потому что она была ангелом – и именно по этой причине мы развелись. Я думал, будто ищу любовь, пока в один прекрасный день не понял, что хочется мне прямо противоположного – держаться от нее подальше.
Утопиться бы в море, но слишком много народу катается на водных лыжах.
Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать.
Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал.
Зимой в Париже, когда температура падает ниже нуля, человеку позарез нужны зальчики в глубине кафе, где свет горит всю ночь. Там, забившись в стадо, чтобы никто не видел, можешь наконец начать дрожать.
Сколько девочек я так и не поцеловал, испугавшись получить по морде, – не сосчитать. В этом мое обаяние: я не уверен, что оно у меня есть.
Уже утро, скоро Франция примется за работу. А в это время один застрявший в детстве вьюнош не двинется с места. Слишком косой, чтобы спать, читать или писать, я буду часами смотреть в потолок, стискивая зубы. Красная рожа и белый нос – я вижу в зеркале клоуна на негативе.
Праздники на то и даны человеку, чтобы скрывать, что у него на уме.
- Я женился на Анне, потому что она была ангелом – и именно по этой причине мы развелись. Я думал, будто ищу любовь, пока в один прекрасный день не понял, что хочется мне прямо противоположного – держаться от нее подальше.
Утопиться бы в море, но слишком много народу катается на водных лыжах.
Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать.
Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал.
Зимой в Париже, когда температура падает ниже нуля, человеку позарез нужны зальчики в глубине кафе, где свет горит всю ночь. Там, забившись в стадо, чтобы никто не видел, можешь наконец начать дрожать.
Сколько девочек я так и не поцеловал, испугавшись получить по морде, – не сосчитать. В этом мое обаяние: я не уверен, что оно у меня есть.
Уже утро, скоро Франция примется за работу. А в это время один застрявший в детстве вьюнош не двинется с места. Слишком косой, чтобы спать, читать или писать, я буду часами смотреть в потолок, стискивая зубы. Красная рожа и белый нос – я вижу в зеркале клоуна на негативе.
мне очень понравилось)
*Unforgiven* Ага,Бегбедер)